7.1. Окружение, в котором вырос Мун Сон Мён

Двадцатые годы — то время, когда я родился, были очень трудными для Кореи, страну постиг трехлетний голод. Также это было временем противостояния японской оккупации, толчком к которому послужили события первого марта (общенациональное восстание против японского оккупационного режима в 1919 году). Я родился в то время, когда моя семья находилась в затруднительных обстоятельствах в связи с событиями первого марта. (168-68, 1987.09.01)

Я родился в 1920 году — во время японской оккупации Кореи. Я напрямую чувствовал боль и печаль слабой страны, подавленной сильным соседом. Будучи подростком, я серьезно думал о том, каким образом можно спасти этот трагичный мир войны и зла. (229-79, 1992.04.10)

В нашей семье была традиция не отпускать людей голодными. Когда к нам приходили гости, мы никогда их не выгоняли. Таков был наш семейный обычай. Мы делились пищей с людьми из разных частей Кореи. Во время японской оккупации жизнь людей была очень трудной, и многие бежали в Маньчжурию. Так как наш дом находился у проезжей части, люди из всех восьми районов Кореи останавливались и садились перекусить. Каждый день моя мать готовила пищу на 30-40 человек. Всю свою жизнь она следовала этой семейной традиции без единого слова жалобы. (111-310, 1981.03.09)

Наш дом стоял у дороги, и все в округе знали нашу семейную традицию. Бывало, что в нашей гостиной находилось одновременно около тридцати человек. Несмотря на то, что моя мать была женщиной с характером, она никогда не жаловалась на то, что ей приходилось много готовить и в то же время прислуживать своему свекру. (198-149, 1990.01.28)

У моей бабушки было два брата, и младший из них был христианским священником (Мун Юн Гук). Он был во главе восстания первого марта в провинции Северного Пхеньяна, а также являлся членом государственного комитета по планированию. Во время восстания он повел за собой работников школы, церковных последователей и жителей города Осан. За организацию марша он был арестован японской полицией и заключен в тюрьму на два года. После отбывания должного срока его заставляли жить вдали от родного города, и он скончался в городе Дженсон провинции Кванджон. (20-209, 1970.02)

Моего отца (Мун Кён Ю) знали как человека, не нуждавшегося в правилах поведения. Когда он распоряжался деньгами, он терпеть не мог находиться в долгах. Он всегда возвращал заем в должные сроки с уплатой процентов. При любых обстоятельствах он сдерживал свои обещания. В этом с него можно было брать пример.

Он также знал все песни из сборника церковных гимнов, в котором было 400 страниц, поэтому он не носил его в церковь по воскресеньям. Когда я спросил, почему он не берет его с собой, он сказал: «Тяжело носить его повсюду. Я наверняка потеряю его. Я лучше оставлю его дома». Затем я спросил его, как он собирается петь гимны, на что он ответил: «Что ты имеешь в виду? Я буду следовать за поющими, и, если я не знаю слов, всегда можно заглянуть в книгу соседа, стоящего передо мной». Так он заучил все гимны. (45-136, 1971.06.24)

Моя мать (Ким Кён Ге) была неимоверно сильной женщиной, неунывающей и выносливой, как бывалый солдат. От нее я наследовал мускулистое телосложение и физическую силу. (139-52, 1986.01.26)

Анализируя события своей жизни вместе с прошлым своей семьи, я вижу, что в один момент Бог дает благословение, но позже Он суров и безжалостен. Когда был жив мой прадед, наша семья пребывала в милости Божьей, но во время жизни моего дедушки нам пришлось идти путем искупления. Искупление вновь влекло за собой благословение, так же как в истории израильтян. Когда им даровалось десять благословений, столько же искупления выпадало на их долю. Чтобы что-то утвердить и посеять семя будущего, должно быть заплачено искупление. Особенно когда появляется семя не только семьи, но и целого рода, сатана дает этой семье больше испытаний, чем благословений. До того как Бог призвал меня, в моей семье царило смятение. Наша семья потеряла везение и удачу и вместе с тем потеряла некоторых членов. До моего вступления на миссию моя семья платила искупление в течение трех поколений. Искупление постигло поколение моего деда, моего отца, и в нашем поколении — старшего брата в частности. (29-208, 1970.02)