Вечный гений Трира

 

Кому бы в последние десятилетия ни показывали город Трир, Брюккенштрас-се всегда оказывалась обязательной частью программы. Здесь 5 мая 1818 года в доме № 10 появился на свет Карл Маркс. В его честь в этом доме в 1981 году была торжественно открыта библиотека, насчитывающая 40 000 томов.
Недалеко от Брюккенштрассе стоит Церковь иезуитов. Там меня очаровал депшз 1ос1. С гимназических лет Фридрих Шпее стал для меня большим авторитетом: как автор текстов трогательных церковных песен, бескровный мученик, помогающий больным чумой, а также, прежде всего, как мужественный и вдумчивый человек, который, не щадя своей жизни, энергично выступал против преследования ведьм. Как-то раз друзья привели меня к могиле этого героя. Это было для меня полной неожиданностью. И Трир в этот момент приобрел для меня новый, гораздо более высокий смысл.
Фридрих Шпее родился 400 лет тому назад, 25 февраля 1591 года, в Кайзерверте - городке севернее Дюссельдорфа - в семье управляющего замком. Управляющие замком, в той же мере как ведьмы и чума, принадлежат к далекому прошлому.
Действительно ли это так? Разве СПИД не вид чумы, которая угрожает смертью и санитару? А тем более ведьмы! Очень давно, веря в смерть, они радостно праздновали возрождение. В местной газете можно прочесть: "Эксперт по сектам Ханс-Юрген Рупперт различает четыре разновидности ведьм:
Ведьмы, которые считают себя "жрицами сатаны" и поэтому причисляются к разновидностям сатанизма. Они верят в магические ритуалы убийства. С помощью сатанинских заклинаний и непосредственного контакта с сатаной они пытаются околдовать человека до смерти. Ритуальными предметами служат магический огонь, восковые или матерчатые куклы, на которых изображен "заклинаемый". Ведьмы из категории "чародеек" соответствуют традиционной вере в ведьм... И наконец, "новые ведьмы", которые вышли из феминистского движения семидесятых годов. Роль ведьм этого вида лишена традиционных "ведьмовских симптомов". "Новые ведьмы" претендуют на "женскую общительность и гласность", "на самобытные радости и люциферовскую любознательность", а также на право "контроля за собственным телом..."
Ну, положим, такими "ведьмами" Фридрих Шпее не занимался. Для него речь шла о невинных жертвах коллективного безумия, которое угрожало чести и достоинству, а также имуществу и жизни самих несчастных и их помощников. Тот, кто сегодня примеряет роль ведьмы, может в худшем случае быть высмеянным. Он или она ничем больше не рискуют, поскольку времена в корне изменились. И это - проявление прогресса, переоценить который невозможно. Демократическое правовое государство в принципе гарантирует человеческие права и препятствует проведению на практике процессов против ведьм, предотвращает еврейские погромы и подобные мерзости. Но так же, как правовое государство Веймарской республики могло быть извращено уже через 14 лет после его основания, так и правовое государство Федеративной Республики Германии не застраховано от идущих вразрез с Конституцией тенденций, течений и практики. Очевидно, что ветхозаветный Адам продолжает жить из поколения в поколение. К его слабостям причисляются манихейство (мы - хорошие, а другие - плохие), человекобоязнь и склонность к осуждению, к огульным выводам, злым пересудам, клевете, доносам, зависти, недоброжелательности.
Все эти слабости нашего общества можно показать по отношению к Сан-Мен Муну - уже одно имя которого будит у многих отвращение - и его Церкви Объединения. Это мое мнение, которое я впоследствии попытаюсь обосновать. Поводом для этого послужил мой собственный прямо-таки приключенческий опыт, который я был вынужден накапливать только потому, что я после одного, скорее случайного, знакомства не сразу перестал иметь отношение к этому. (Чтобы избавить других от подобного, я в дальнейшем откажусь от далеко идущей практики упоминания имен, но отвечу на конкретные запросы.) Кто в силу профессии должен высказываться по вопросам свободы вероисповедания, совести и религии, кто, сверх того, старается, в отличие от государства, расширить эти гарантированные Конституцией права до принципов, действующих между людьми, тот не может сразу прятаться в улиточный домик хорошей репутации. Он должен высказать свою точку зрения, даже если другие и кричат ему: "Не смей". Причина этого в том, что такой человек должен считать обоснования подобных запретов - поскольку они вообще имеются - проблематичными. Любопытство и чувство собственного достоинства послужили мне толчком для расследования многочисленных упреков, которые бродят в газетных дебрях.
J`accuse, я обвиняю: государство, церковь, общество, точнее, некоторые инстанции и лиц в том, что они в духе охоты за ведьмами пытаются более или менее сомнительными методами заставить некоторые неугодные "секты" сложить оружие. А народ участвует в этом, как и раньше, охваченный священным ужасом и нетерпимостью, уверенный в своей правоте, он помогает раскладывать костер.
Я настоятельно подчеркиваю, что в мои намерения не входит искать приверженцев для, в корне чуждой мне, религиозной общины. Как мог бы я, посторонний и, как говорится, "практикующий католик", член миссии и дела Бонифация, делать это по убеждению? Конечно, моя христианская вера является скорее надеждой, чем знанием ("...ибо мы ходим верою, а не видением..." 2 Кор. 5:7). Кроме того, я думаю, что я, наверное, потому католик, что родился в католической семье. Кредо Церкви Объединения я знаю поверхностно и буду заниматься им в дальнейшем лишь мимоходом. Это дело теологов - дать ему основательный и при необходимости критический разбор. Я хочу способствовать тому, чтобы слово и дух Конституции, как и соответствующих церковных посланий определяли наши будни еще в большей мере, чем до сих пор, чтобы была снята пелена самоуверенности с нашего, такого хрупкого в моральном отношении общества. Помня слова политика-центриста Людвига Виндхорста: "Я буду в любое время защищать право, которое я беру для католиков, также и для протестантов, и не менее для евреев", - я хочу выступить за то, чтобы мы проявляли по отношению к инакомыслящим то уважение, которое мы ожидаем от них к нашему мировоззрению.
Иоахим Банке, епископ Эрфуртский и Майнингенский, писал по случаю падения режима СЕПГ: "Нужно ли нам покаяние? Да, даже нам, христианам, нужно покаяние. Каждый из нас должен будет поразмышлять о том, в какие общие неправедные дела этой страны он был замешан по своей воле или против нее". Это исследование совести заслуживает уважения. Но важнее, чем размышления над совершенными грехами, своими и своих предшественников, сохранение совести в настоящем. Мун и его приверженцы являют для нас испытание сегодняшнего дня.