Мы увидели перед собой пространную, слегка холмистую равнину, по которой двигалась огромная масса темных духов. По предложению Верного Друга мы спустились с небольшой возвышенности, чтобы лучше увидеть, что они делают.

Сейчас мы будем свидетелями великой битвы, — сказал Верный Друг. — Она произойдет между двумя армиями темных сил, которые всегда находили радость в войне, и, соответственно, в грабежах и насилии. Они оказались здесь, в этом мрачном государстве, проявив себя на Земле жестокостью и насилием. Они и здесь проводят военные операции друг против друга и каждая сторона стремится взять верх в этом мрачном адском государстве. Посмотри, как они выстраивают свои силы для атаки на своего противника, который справа от нас, и посмотри, с каким искусством они проведут свои маневры. Мощный ум людей, которые двигали армиями на Земле, обладает способностью воздействовать на несчастных созданий здесь, которые не обладают достаточно сильной волей, чтобы воспротивиться их влиянию, и под давлением более сильной воли становятся под знамена этих военачальников и воюют, независимо от того, желают они этого или нет. Ты увидишь, как эти вожди вступают в битву, которая ужаснее, чем любой смертный бой, так как здесь нет смерти, которая могла бы положить конец вражде. Они вновь и вновь бросаются в бой, и это будет длиться вечно или до тех пор, пока — а на это нужно надеяться — насыщение не остановит хотя бы одного и он не захочет изменить форму соперничества на более благородную, чтобы черпать триумф для души в ином поле деятельности, не связанном с покорением жалких созданий в битве, результатом которой могут быть только муки, гнет и порабощение побежденных. Если бы предстали в чистом первозданном виде все инстинкты и таланты, которые сейчас извращены ради удовлетворения собственных амбиций, жажды к злодейству и господству, эти духи стали бы великолепными помощниками для слабых, а не разрушителями. Их великая сила воли подняла бы их на вершину развития, от которой они сейчас так далеко. Прогресс, в каждом отдельном случае, зависит от благородства души, которое пребывает в латентном состоянии, и от момента пробуждения дремлющей любви к добру, справедливости и истине. Ибо, подобно семенам в почве, эти зачатки добрых побуждений могут быть долгое время погребены под массами зла. Должно наступить время, и оно обязательно наступит для каждого из них, когда в душе проснутся лучшие черты, и семена добра прорастут; они приведут к покаянию и дадут обильный урожай добродетели и благородного труда».

Мы оглядели широкую равнину и заметили, как два духа могучего вида и важной внешности схватились друг с другом в ходе битвы. То тут, то там я замечал могучих духов, которые, как некогда на Земле, возглавляли полки. В авангарде противника выступали два величественных существа, которые могли бы послужить прообразом для мильтоновского Люцифера, ибо от них исходил необыкновенно сильный дух власти и высочайшего интеллекта, что меня чрезвычайно поразило. Каждый из них был хорош собой, величествен фигурой и чертами лица — своего рода королевское величие в извращенной адом форме. Но увы, это была красота дикого и яростного тигра или льва, который так и смотрит, чтобы скорее разорвать свою жертву на куски и утащить свою добычу к себе в логово. Их вид был мрачным и неприступным, глаза пылали жестоким и яростным огнем, обманчивая и коварная улыбка обнажила зубы в хищном оскале, словно клыки хищников. Змеиная хитрость светилась во взгляде, а в улыбке угадывалась безжалостность коршуна. Каждый из них ехал на военной колеснице, которую везли не лошади, а духи деградировавших людей. Воины изо всех сил погоняли несчастных плетьми, как животных, обреченных быть растоптанными в суматохе битвы. С обеих сторон противников раздавались дикие звуки безумной музыки, словно вопли проклятых душ на фоне ревущей бури. В едином мощном порыве они дружно бросились навстречу друг другу — летя по воздуху, мчась по земле или пробираясь ползком в пыли. Толкаясь, суетясь, создавая сутолоку и топоча, как стадо диких животных, они рванулись вперед, а когда встретились, пронзительные крики, вопли, перемежаемые проклятиями, сотрясли воздух, и от них ад почернел еще больше. Эти духовные армии-фантомы из мертвецов сталкивались и расходились в стороны, совершали маневры, марши и контрмарши, повторяя все, что они делали при жизни на Земле. Они дрались врукопашную, как демоны, а не люди, так как у них не было оружия, но, как у диких зверей, в ход пускались зубы и когти. Если любая битва с применением смертельного оружия страшна, эта была вдвойне ужасна, ибо они дрались, как волки и тигры. Два могучих лидера направляли воинские массы, подгоняя их вперед и направляя битву, лавина которой откатывалась то в одну, то в другую сторону.

На поле боя выделялись два темных царственных духа, которые не довольствовались схваткой собственных солдат, они стремились уничтожить друг друга. Отделившись от дерущейся массы, они направили друг на друга свои взгляды, пылающие смертельной ненавистью, и, взлетев в воздух, с развевающимися плащами, которые словно крылья распустились за спиной у каждого из них, устремились навстречу друг другу и схватились в яростной борьбе за превосходство. Словно два орла, они столкнулись в воздухе, в то время как масса внизу напоминала стаю воронья, которая, сцепившись, делила червяков. Я отвернулся от этого воронья и стал наблюдать за схваткой орлов. Безоружные, они дрались подобно диким лесным зверям, с помощью рук и мощной воли.

Они не издавали ни единого звука, ни единого крика, но, намертво сжав друг друга в железных объятиях, раскачивались из стороны в сторону в воздухе у нас перед глазами. Они менялись местами: сначала сверху был один, потом — другой. Они разили друг друга взглядами, как острыми стрелами, опаляли лица огненным дыханием, их пальцы сомкнулись на шее друг друга, а зубы только и ждали момента, чтобы впиться в горло противника. Они раскачивались назад и вперед, вверх и вниз в схватке, которая, как мне казалось, должна была бы закончиться смертью их обоих. Наконец один начал слабеть. Он оказался внизу, и противник теснил его к земле, чтобы швырнуть в глубокий обрыв на груду камней. Эта пропасть окружала поле боя, она была глубока и страшна, и именно туда победитель хотел сбросить побежденного, чтобы тот остался там в качестве пленника. Борьба была долгой и ужасной, ибо тот, что внизу, ни за что не хотел сдаваться. Он вцепился в своего врага, чтобы увлечь его, если это возможно, вниз вместе с собой. Но все напрасно. Его силы быстро иссякли, и, когда они долетели до края черной пропасти и нависли над ней, я увидел, как более сильный их них мощным усилием ускользнул от второго, одновременно послав того толчком вниз в чудовищные глубины.

Содрогнувшись, я увидел, что битва на равнине продолжается с прежним накалом. Призрачные орды сражались, и армия генерала-победителя отогнала противника далеко назад. Наконец враг был окончательно сломлен, солдаты рассеялись и бежали, бросив своих раненых товарищей на поле боя. Победители растаскивали пленников, чьей судьбе я бы не позавидовал.

Чувствуя великое отвращение от зрелища такой жестокости, я хотел тут же покинуть это место, но Верный Друг, тронув меня за плечо, сказал:

«Теперь нам предстоит потрудиться, мой друг. Давай спустимся и посмотрим, нет ли здесь тех, кому можно помочь? Среди павших и побежденных мы можем отыскать тех, кому надоела война, кого она приводит в ужас, как тебя, кто будет очень рад нашей помощи».

Мы спустились на равнину. Обстановка напоминала поле битвы ночью, когда остаются только смертельно раненые и мертвые. Все остальные духи скрылись, как стая зловещих птиц, в поисках новой добычи. Я стоял над шевелящейся и стонущей массой существ и не знал, с кого начинать, — их было так много! Это нельзя сравнить ни с каким полем битвы смертных. Я видел массы мертвых и умирающих на улицах моего родного города, словно прошёл осенний листопад, и мое сердце болело и кровоточило от жалости к ним, меня обуревали стыд и гнев от того, что подобное могло произойти! Но тогда боль и страдания заканчивались миром и покоем смерти, и была надежда помочь тем, кто остался в живых. А здесь, в этом адском месте, не было надежды и не было смерти, которая могла бы освободить страдальцев, не было утра после злосчастной ночи. Если они возрождались, то не для того ли, чтобы повторился весь этот ужас, без надежды избавиться от этой нескончаемой и страшной ночи и вида этих звероподобных людей?

Я наклонился и приподнял голову одного несчастного, который стонал у моих ног. Его разбитое духовное тело превратилось в бесформенную массу. Когда я к нему прикоснулся, Таинственный Голос сказал мне:

«Даже в аду существует надежда, иначе зачем ты здесь? Самая темная ночь бывает перед рассветом, а для этих — побежденных и павших — настал час перемен. Сама причина того, что они так сокрушены и раздавлены, послужит началу их восхождения. У них есть стремление к высшему и доброму, но робость перед окружающим их злом сделала их пособниками порока, который составляет основу ада и формирует образ его обитателей. Они не решились напасть на противника и избивать с той жестокостью, какой отличаются их противники, дикие и неуправляемые создания, и так получилось, что они были побеждены и сокрушены, но их падение с вершин власти откроет перед ними дверь в более высокие сферы, и для них забрезжит рассвет Великой Надежды. Не горюй о них, но попытайся облегчить их страдания, помоги им погрузиться в сон смерти, чтобы они проснулись к новой жизни в другой, более высокой сфере».

«А что станет с тем могучим духом, который, как я видел, был сброшен в черную пропасть?»

«Со временем и ему помогут, но его душа еще не готова принять помощь и бесполезно сейчас что-либо делать для него».

Голос умолк, а Верный Друг, который все это время находился рядом со мной, показал мне знаками, как можно умиротворить павших и усыпить их. При этом он указал на многочисленные блуждающие по полю звезды, объяснив, что это наши братья, подобно нам, явились сюда с миссией Любви и Милосердия.

Вскоре извивающиеся и стонущие формы затихли в забытьи, и передо мной развернулся вид, одновременно странный и чудесный. Над каждой молчаливой формой поднялся легкий прозрачный туман, какой я видел однажды, когда мы спасли духа. Я об этом уже рассказывал. Сгустки легкого тумана постепенно принимали определенную форму и черты освобожденного духа или души. Затем все они были унесены прочь сонмами светлых эфирных духов, которые, закончив свою работу, взмыли над нашими головами и скрылись.